В изящном купеческом особняке, больше напоминающем сказочный терем, чем резиденцию промышленника и торговца, несмотря на сложное революционное время, допоздна горел свет. Работники Гознака, чей клуб располагался в здании, отмечали свой профессиональный праздник.
В изящном купеческом особняке, больше напоминающем сказочный терем, чем резиденцию промышленника и торговца, несмотря на сложное революционное время, допоздна горел свет. Работники Гознака, чей клуб располагался в здании, отмечали свой профессиональный праздник.
Отовсюду слышался смех, раздавались звуки гармони и стук каблуков танцующих людей. Неожиданно музыка стихла, а все присутствующие замерли, наблюдая удивительное явление. От стены отделилась прозрачная фигура молодой красивой женщины, она медленно проплыла по залам особняка и растворилась в одной из стен на противоположной стороне дома. Испуганные люди поспешили разойтись по домам, по дороге делясь версиями произошедшего на их глазах неординарного события.
В этом году зданию с призраком женщины в белом исполняется 120 лет, причем с первых дней его существования о доме на Якиманке ходили самые удивительные слухи и легенды. Сегодня можно было бы сказать, что владелец особняка, Николай Васильевич Игумнов, являлся дореволюционным олигархом, владевшим крупной финансово-промышленной группой с предприятиями как в России, так и за рубежом. До Октябрьской революции эти люди называли себя купцами и золотопромышленниками.
[/hide]Действительно, будущий хозяин легендарного особняка на Якиманке владел крупнейшей в царской России Ярославской Большой мануфактурой и несколькими золотыми приисками в Сибири. Не удивительно, что Николай Игумнов, как и большинство состоятельных русских людей, был крайне трудолюбив, отличался широтой души и экстравагантными манерами.
Но был у него один недостаток: как все купцы, он любил поразить окружающих своим богатством и оригинальными, часто нелогичными поступками. Поскольку главное предприятие купца находилось в Ярославле, а дела фирмы требовали наличия представительств в обеих столицах империи, Игумнов решил выстроить для себя в Москве дом, который смог бы своим великолепием поразить капризную московскую публику.
Выбор места строительства по непонятной для современников причине пал на начало Якиманки, которая в то время была далеко не самым респектабельным местом в городе. Вокруг доживали свой век ветхие домики, а сам район располагался в достаточном отдалении от престижных улиц Москвы, на которых селились коллеги Игумнова «по ремеслу».
Для постройки московского дома купец пригласил своего знакомого — главного городского архитектора Ярославля Николая Поздеева, уже успевшего построить в городе на Волге несколько потрясающих зданий в псевдорусском стиле. Перед архитектором была поставлена задача: построить дом — не дом, дворец — не дворец, но чтоб по роскоши не уступал царским палатам.
[/hide]На все строительство промышленник выделил астрономическую по тем временам сумму в один миллион рублей золотом. Молодой архитектор прекрасно справился с поставленной задачей — законченный дом действительно больше походил на княжеский терем, чем на дом купца конца XIX века.
НЕ СТРЕЛЯЙТЕ В АРХИТЕКТОРА
По мнению москвичей, новый дом Игумнова стилем постройки напоминал дворец Алексея Михайловича в Коломенском, элементами декора — собор Василия Блаженного, а внешне имел сходство с Историческим музеем. Не поскупился купец и на отделочные материалы для своего «терема» — кирпич привезли из Голландии, а изразцы изготовили на знаменитом заводе Кузнецова. Усадьба поражала своей красотой, хотя и выглядела несколько массивной.
Стены «терема» украшали гобелены XVII века, а комнаты были обставлены мебелью в стиле Людовика XV. Не удивительно, что, вложив в строительство своего московского дома огромные деньги, Игумнов жаждал признания местной богемы — а зря! Москвичи, скорее всего, из-за банальной зависти, единогласно признали строение пошлым и безвкусным. Разгневанный купец вызвал к себе архитектора и устроил ему страшный разнос, в итоге обвинив в перерасходовании средств на 250 тысяч, которые потребовал вернуть.
Обиженный таким отношением, Николай Поздеев, вложивший в дом всю свою душу, в свою очередь назвал Игумнова сиволапым купцом, ничего не понимающим в архитектуре, и, по легенде, в сердцах произнес: «Проклинаю этот дом! Никогда и никому он родным не станет, никто в нем нормально жить не будет!»
ЖЕНЩИНА В БЕЛОМ
Как ни странно, проклятие сбылось! Вскоре выяснилось, что Игумнов построил дом в этом уединенном месте для содержания хорошенькой любовницы, которая месяцами напролет ждала редких визитов своего покровителя. Обычно незадолго до приезда купец посылал к девушке слугу, чтобы она могла подготовиться к встрече дорогого гостя. Но, как это часто бывает, однажды Николай Васильевич приехал без предупреждения и, разумеется, застал свою возлюбленную с юным корнетом в весьма недвусмысленном положении. В ярости купец вышвырнул юношу вон, а бывшую любовницу, по одной из версий, живой, а по другой — мертвой замуровал в одну из стен особняка. Неизвестно, насколько достоверна эта история, но именно с тех самых пор в «тереме» на Якиманке неоднократно видели призрак женщины в белом.
ТАНЦЫ НА ИМПЕРАТОРЕ
Но неприятности, которые принес Игумнову его московский дом, только начинались. Однажды в 1901 году, во время очередной попытки сразить московскую публику своим богатством, Игумнов дал бал. Казалось бы, уж чего-чего, а балов-то московская богема видела достаточно… Но такого еще не было!
Пол танцевального зала был буквально устлан золотыми червонцами с изображением императора, причем монеты были уложены так, что присутствующим волей-неволей приходилось танцевать прямо на голове у монарха. Неудивительно, что среди гостей нашлись люди, которые сообщили в Петербург о поругании царствующей династии.
Николай II был в гневе и тут же издал распоряжение, предписывающее Игумнову отправляться в ссылку без права возвращения в Москву. Причем если некоторые ссыльные отправлялись в места, которые с позиций сегодняшнего дня можно было бы назвать чуть ли не курортами, то Игумнову предстояло отправиться в действительно малоприятное для проживания место.
Высочайшим повелением купцу предписывалось поселиться на абхазском побережье Сухумской области, славящемся своими вонючими болотами, тучами малярийных комаров и клубками ядовитых змей. Однако Игумнов не растерялся и приобрел в этом диком месте шесть тысяч десятин земли, на которой построил первый на черноморском побережье консервный завод. Понимая, что удержать рабочих можно лишь хорошим отношением и достойной оплатой, Игумнов выстроил для них собственные дома, а для сезонных рабочих открыл общежитие с самыми настоящими двухместными номерами.
И даже высадил на всей приобретенной территории эвкалипты и кипарисы, которые способствовали высыханию болота. Здесь же предприимчивый купец создал действующие поныне плантации мандаринов, киви и манго. Удивительно, но даже после революции, как настоящий патриот, Игумнов не эмигрировал во Францию, а добровольно передал все свое имущество новым властям, попросив разрешения остаться работать простым агрономом в совхозе им. Третьего интернационала, в который было преобразовано его поместье.
Сразу же после революции в московском тереме Игумнова создали клуб фабрики Гознака. Потом там некоторое время работал Институт переливания крови. В 1925 году его сменила, наверное, одна из самых таинственных научных организаций того времени — лаборатория по изучению мозга вождя мирового пролетариата — В. И. Ленина. Когда же Институт мозга перевели в новое здание, бывший дом купца Игумнова отдали под французское посольство.
Дмитрий ЛАВОЧКИН