Сцена из какого-нибудь футуристического политического триллера: государственный секретарь отдаёт сотрудникам посольства секретные указания о сборе ДНК глав зарубежных стран, а президент в это время выступает на званом обеде со входным билетом 1000 долларов на персону.

Сцена из какого-нибудь футуристического политического триллера: государственный секретарь отдаёт сотрудникам посольства секретные указания о сборе ДНК глав зарубежных стран, а президент в это время выступает на званом обеде со входным билетом 1000 долларов на персону.

В окружении группы спецагентов, протирающих начисто его бокалы и подбирающих его некстати выпавшие волосяные луковицы. Они не просто защищают президента – они защищают его ДНК.

Если это звучит как изложение сценария голливудской постановки романа Филипа К. Дика, примите к сведению следующее: имя госсекретаря – Хилари Клинтон, а содержание её директив посольствам было раскрыто в публикации телеграмм «Викиликс» 2010 года.

Президентом в этом сценарии является Барак Обама, а спецподразделением, которое должно защищать его ДНК – группа официантов ВМФ. Свет на эти факты проливает вышедшая в 2009 году книга Рональда Кесслера под названием «В службе безопасности Президента».

На этой неделе зацикленность нашей власти на ДНК вновь попала в новости, когда Верховный суд спустил достойное пера Джорджа Оруэлла решение о том, что сбор правоохранительными органами ДНК задержанных не считается вторжением в личную жизнь.

Решение приравняло ДНК к отпечаткам пальцев, ловко обходя стороной тот факт, что в этих капельках крови содержится полная информация о генетическом строении человека, которую полиция может безнаказанно собирать, не опасаясь иска о нарушении гражданских прав.

Помимо лежащих на поверхности очевидных причин для беспокойства, связанных с тем, что это решение нарушает Четвёртую поправку и более позднее правило о недопустимости доказательств, полученных незаконным путём, есть и другие причины, которые лежат ещё глубже и имеют отношение к тому, почему наше правительство так увлечено сбором данных о нашей ДНК.

Заявленная цель способствования раскрытию преступлений теряет убедительность, когда осознаёшь, что государство собирает ещё и ДНК новорождённых. В 2007 году президент Буш подписал Закон об обследовании новорождённых с целью спасения жизней, который официально упорядочил процесс, которым федеральное правительство занято уже несколько лет, – скрининг ДНК новорождённых детей США.

Поскольку нам пока не грозит перспектива совершения карапузами ограблений банков и изнасилований, следует исследовать данный вопрос подробнее, чтобы выяснить, что же такого особенного есть в нашей ДНК.

Ещё в 1997 году на совещании отдела Медицинского общества Соединённого Королевства по науке и этике доктор Уэйн Натансон предупредил, что «генная терапия» может быть направлена на достижение скрытых целей и в итоге дать «генетическое оружие», применимое против конкретных людей, являющихся носителями определённой генетической структуры.

Это оружие, предостерёг Натансон, «может доставляться не только в таких известных уже по боевым действиям формах, как газ и аэрозоль, но и путём добавления в источники воды, приводящего не только к смертям в целевых группах, но и к бесплодию, а также врождённым порокам развития».

За десятилетия до широко растиражированного предупреждения доктора Натансона американское правительство уже упорно работало, прилагая в области науки усилия, направленные на отыскание генного и рассчитанного на определённые этнические группы оружия.

Известно, что в опубликованной в 1970 году в Military Review статье «Этническое оружие» автор, доктор Карл Ларсон с пафосом писал о технологическом уровне, облегчающем выбор этнических групп в качестве объектов для удара тайным оружием. Вот что он писал: «Во многих лабораториях ведутся окутанные покровом секретности, систематические поиски новых инвалидизирующих агентов. Главная идея, как обсуждалось в открытой литературе, изначально заключалась в том, чтобы вызвать минимум разрушений».

Тем не менее, вскоре его тон меняется, и он пишет нечто такое, от чего бросает в дрожь: «Вполне возможным является применение инвалидизирующих агентов по всему диапазону наступательных операций, от скрытой активности до массового уничтожения».

Ларсон заканчивает следующим неприкрытым заявлением: «Ферментативный процесс синтеза РНК известен уже несколько лет, но теперь обнаружились факторы, которые регулируют начало и специфичность энзимного производства. Были обнаружены не только факторы, но и их ингибиторы. Поэтому функции жизни открыты для атаки» (выделено мной).

Имеются сведения, что исследование доктора Ваутера Бассона для Project Coast, программы по производству химического и биологического оружия в ЮАР эпохи апартеида, было сфокусировано на разработке биооружия «только для чёрных». Сообщалось, что Бассон, связанный с разведывательными центрами и лабораториями, как в Великобритании, так и в США, был успешен в своих попытках, имевших место ещё в 70-е. По данным источника, близкого к Бассону, его изыскания включали поиск веществ, которые связывались бы с меланином. Меланин в высоких градациях присутствует в более тёмной коже.

После работ Бассона над меланиновым проектом имел место скачок показателей гипертонии и диабета среди людей с цветной кожей – особенно с африканскими корнями, а также среди туземных, смуглых народов. Как сообщается, охват этими заболеваниями некоторых сообществ в настоящее время доходит до 50 процентов.

Информации о том, что эти болезнетворные вещества, связанные с меланином, просочились в обработанные продукты питания, соответствует стремительный рост показателей «тихих убийц», гипертонии и диабета, в развитых странах, где люди едят больше подвергнутой технологической обработке пищи. Например, в сельской Африке, где население употребляет в пищу продукты из природных источников, показатели диабета и гипертонии все эти годы оставались на одном уровне.

Составление карты генома человека отвечает всем потребностям создания геноспецифического оружия. Генетики сказали, что разработка этнического оружия – задача на деле гораздо более сложная, чем создание генного оружия, заточенного под поражение определённого человека.

Различия между группами представляются намного меньшими, чем различия между отдельными лицами, а поэтому создание генетического оружия, способного нанести удар, к примеру, по президенту, представляет куда меньше трудностей, чем создание такого оружия, предназначенного действовать против целой расы.

Системы доставки ДНК-оружия были бы простыми – любыми.

Поскольку превращённый в оружие генетический материал будет бить только по своей цели, можно устроить утечку этого оружия в системы снабжения продовольствием, водоснабжения, или распылить через платформы доставки по воздуху – те же необъяснимые химтрейлы, которые теперь окутывают наши небеса. И если внезапно умрёт малозаметная цель, кто вообще узнает, что её смерть вызвана оружием, основанным на генетических принципах? А если умрёт цель заметная, как, возможно, Уго Чавес или Джек Лейтон в Канаде, кто сможет установить связь между его смертельной болезнью и оружием, бьющим по его ДНК?

Настойчивые утверждения правительства США о том, что оно всего лишь пытается защитить своих граждан от террористической угрозы, – это идеальное прикрытие доктрины «правдоподобного отрицания». Под маской «защиты» нас систематически лишают наших прав, при этом за рубежом развязываются войны против семитских народов Ближнего Востока.

Оружие генетического действия является ещё одним инструментом доктрины правдоподобного отрицания в отношении наличия евгенического арсенала. На самом же деле, оно может быть одним из самых бросающихся в глаза его инструментов.